«Чтобы писать о Сибири — надо жить в Сибири»

Слухи о том, что в Сибири земли немерено, что, по крайней мере, там люди живут спокойно и сытно, дошли и до Витебской губернии — в памяти ещё сохранился призыв Столыпина к переселению. И дед уехал в Енисейскую губернию, осел в деревне Алексеевка Агинской волости (ныне Саянский район) и в 1929 году вызвал к себе дочь с внуком.

Константин Шней-Красиков окончил школу крестьянской молодежи в селе Агинское Канского уезда, Коммунистический университет (Иркутск), Военно-педагогический институт имени М. И Калинина (Ленинград).

В личном деле биография Шней-Красикова короткая: Константин Николаевич был скуп, рассказывая о себе. Хоть и богатой на впечатления и страдания была его жизнь, хоть бросала она его из огня да в полымя, но вот уместилась на полстранички текста убористым почерком: в пятнадцать лет был назначен заместителем председателя колхоза «Комсомолец» в Алексеевке — единственный из грамотеев (сочинял и писал бумаги, а председатель ставил печать), был секретарем Саянского райкома и комитета ВЛКСМ Саянского совхоза, литературным сотрудником газеты «Восточно-Сибирский комсомолец» в Иркутске. В 1938 году был направлен как преподаватель основ марксизма-ленинизма в Иркутский институт усовершенствования учителей. С 1941 по 1962 годы служил в Советской армии. По увольнении в запас в звании подполковника занимался литературным трудом, член Союза писателей СССР с 1961 года. С женой Еленой Николаевной и двумя дочерями жил в Минске. В 1969 году председатель Союза писателей Белоруссии Максим Танк рекомендовал его в члены творческого Союза. В том же году Шней-Красиков просит партийные органы о переводе его в Красноярск. «Чтобы писать о Сибири — надо жить в Сибири», — так он сказал в письме секретариату Союза писателей СССР и лично Кокореву, тогда — первому секретарю Красноярского крайкома КПСС. Его желание было удовлетворено. Сразу же по приезду в Красноярск Константин Николаевич активно включился в общественную жизнь края и красноярской писательской организации.

«Шумели Саяны» вобрали в себя тех же героев, которых нарисовал Петров, только Шней-Красиков проследил их дальнейшею судьбу после Гражданской войны. Впервые роман «Шумели Саяны» вышел в 1960 году в Минске.

К.Н. Шней-Красиков был человек с активной жизненной позицией. Он вторгался во все сферы человеческого бытия, проникал внутрь, вникал в самую суть явлений; он позволял себе остановиться и оглядеться, но стоять на месте не мог. Даже когда писатель уже серьёзно болел, задыхался и не мог ходить, он не пропустил ни одного собрания, кроме тех, когда лежал в больнице, ездил в командировки и привозил из районов подробные записи своих разговоров с деревенскими жителями, с директорами совхозов, партийными руководителями. Со временем накопился богатый материал, ставший основой для новой книги публицистических очерков о современной деревне. Автора волновал широкий круг проблем: разумное использование опыта прошлого, воспитание у молодого поколения крестьян любви к земле — кормилице, чувства ответственности, гордости за свою профессию хлебороба. Книга получилась интересной, написана хорошим литературным языком, одобрена московскими и красноярскими рецензентами А.С. Барковым и А.Е. Зябревым, полюбилась читателям. Название книги простое, и в то же время значительное — «Полюшко-поле». Вышла она в 1983 году под редакцией Г.Н. Ермолиной.

В повести «Полюшко-поле» Константин Николаевич так описал обстоятельства своего назначения на должность заместителя председателя колхоза «Комсомолец»:

«…На все село был один человек с семилетним образованием. Этим грамотеем был я, окончивший в районном центре ШКМ (школу крестьянской молодежи). Однажды на завалинке у нашего дома собрались старики посудачить. Дед Овчинник из соседнего дома спрашивает моего деда: — Костя в деревне останется али снова учиться поедет? — А куда ж ему учиться, если он все науки превзошел, — ответил за деда дядя Федор. — Смотри-ка ты, — удивился Овчинник, — поди с самим прохвессором может поспорить. — Не то, что поспорить, а нос ему утрет. Семь годов учиться и не превзойти все науки, дураком надо быть, — говорил дядя Федя. Мой дед улыбался, слушая похвалы внуку, а когда рассказал, как, измерив зарод сена, Костя быстро подсчитал его вес, то стариков это окончательно убедило, что Костя самый ученый человек на свете, а и потому не зря ему доверено быть секретарем комсомольской ячейки. Мужики хотели избрать «ученого» мальчишку председателем колхоза, но уполномоченный разъяснил, что такой пост нельзя доверять несовершеннолетнему. Посоветовались мужики, потрясли бородами и сказали: — Ты у нас, Костя, по грамоте прохвессор, а может, и более. Быть тебе через год председателем, а пока в заместителях походи, жизню испытай, опыту набирайся…».

Дядя Федор.

— Смотри-ка ты, — удивился Овчинник, — поди с самим прохвессором может поспорить. — Не то, что поспорить, а нос ему утрет. Семь годов учиться и не превзойти все науки, дураком надо быть, — говорил дядя Федя. Мой дед улыбался, слушая похвалы внуку, а когда рассказал, как, измерив зарод сена, Костя быстро подсчитал его вес, то стариков это окончательно убедило, что Костя самый ученый человек на свете, а и потому не зря ему доверено быть секретарем комсомольской ячейки. Мужики хотели избрать «ученого» мальчишку председателем колхоза, но уполномоченный разъяснил, что такой пост нельзя доверять несовершеннолетнему. Посоветовались мужики, потрясли бородами и сказали: — Ты у нас, Костя, по грамоте прохвессор, а может, и более. Быть тебе через год председателем, а пока в заместителях походи, жизню испытай, опыту набирайся…».

Любовь писателя к малой родине, к сибирской природе нашли отражение в заметках, посвященных экологическим проблемам, в частности, особое волнение Шней-Красикова вызывали губительные последствия строительства Саяно-Шушенской ГЭС, неконтролируемых лесозаготовок в Саянском районе: «…Вот она, философия. Мрамора много. Погубить одним взрывом на миллиард рублей – чепуха. Леса у нас необъятны. Руби сколько хочешь и как хочешь. Рек уйма. Подумаешь, загрязнить еще одну. Рыбы много в океане – знай, лови. Земли у нас глазом не охватить. Испортили Хакасскую степь – эка невидаль. Степей у нас хватит…», — восклицал Константин Николаевич еще в 1966 году в своем публицистическом очерке «Енисей. Стройки и щепки».

Константин Николаевич входил в совет стариков созданного Енисейского казачьего войска, активно работал, выступал, порой бывая довольно резким в суждениях. Потом, когда стали набирать силу различные ООО, фирмы Константин Николаевич зарегистрировал в горисполкоме такое же ООО под названием «Согласие», не давшее, впрочем, значительных результатов никому и лопнувшее в одночасье со смертью писателя. Константин Николаевич Шней-Красиков похоронен в Красноярске.